Жительница Смоленского района, Герой Социалистического Труда Нина Никаноровна Алфимцева отметила 86-й день рождения.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1971 года за выдающиеся успехи в развитии животноводства Алфимцевой Нине Никаноровне присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали «Серп и Молот».
С сентября 1975 года Нина Никаноровна работала старшим зоотехником свиноводческого комплекса совхоза «Жуковский» Смоленского района. Все свои знания, опыт и умение Нина Никаноровна отдала Смоленскому району, прославив его на всю страну.
Заместитель Главы муниципального образования «Смоленский район» Смоленской области – начальник отдела сельского хозяйства Инесса Карамулина встретилась с именинницей и передала ей букет цветов, сладкий гостинец и теплые слова и пожелания от Главы района Ольги Павлюченковой.
О жизни самого человека может рассказать только он сам. Сегодня – прекрасный повод для этого. Итак, предоставляем слово самой Нине Никаноровне, которая поделилась с редакцией «Сельской правды» своими воспоминаниями.
…Родилась я в 1935 году в д. Безносиково Духовщинского района. Отец Никанор Михайлович Тетерин был коммунистом и работал в милиции. Мать Анисья Ермолаевна трудилась в колхозе. В семье родились пятеро детей, трое умерли еще до войны от болезней, а две младших сестры выжили.
Когда началась война, мне было шесть лет, а сестре Тоне – 4. Сначала мы жили в деревне у деда с бабкой, родителями отца, еще с нами жил брат отца с женой Ольгой. Перед войной отец построил дом в Пречистом недалеко от железной дороги. Когда переезжали, всё перевозили на лошади, посадили на телегу и нас. Решили сократить путь и поехали не по дороге, а через железнодорожные пути. На рельсах телега застряла прямо перед приближающимся поездом, мы едва успели проскочить. Мама очень испугалась и, может, от этого заболела, врачи не могли поставить точный диагноз. Выходила ее бабка. Мама болела, но хозяйство всё равно держала: корову, свиноматку с поросятами, кур.
Прощайте, дед и отец!
До начала войны в Пречистое прилетал самолет. Все мы бегали на лужайку смотреть на это чудо. А потом началась война. Нашу хату заняли немцы и переводчица. Отец ушел в партизаны, а мы – к деду в деревню. Брат Лаврин сопровождал скот в тыл. Больше о нем мы ничего не знаем по сей день.
Сначала деда немцы забрали в комендатуру, допрашивали об отце, потом отпустили. Через некоторое время повели на расстрел мать, но каким-то чудом она осталась жива. Она ничего об этом не говорила, даже боялась из дома выходить.
Женщину, что жила на краю деревни, расстреляли за то, что якобы хотела почистить трубу, но, по подозрениям немцев, так сообщила партизанам об их нахождении в деревне. Ее муж воевал, и пятеро детей остались сиротами.
Потом был сильный бой – с одной стороны немцы, с другой – партизаны. Деревня горела. Мы прятались под печкой, потом дед вынес нас в конец огорода рядом со рвом. На этот раз наша хата осталась цела.
Полицаи поймали отца и привели его попрощаться с нами. Помню, стоял он возле двери, маленький, худой, в шинели и пилотке со звездой. Его увели и после пыток расстреляли в Пречистом 25 мая 1942 года. А скоро и нас выгнали из дедовой хаты и там устроили комендатуру. Мы поселились в каком-то сарае, спали на нарах.
Дед очень жалел нас и говорил, что никогда не бросит, но судьба распорядилась иначе – он заболел тифом и умер. Я тоже две недели болела, мама положила меня ближе к стене, чтобы никто не знал.
В скитаниях
В 1942 году нас погнали в неизвестном направлении. Остановились в Минской области. Нас приняла молодая семья с маленьким ребенком. Моя сестра заболела корью. Она выздоровела, а малыш хозяев умер, и они нас выгнали. И понять людей было можно, ведь мы принесли несчастье в их дом.
Нас приняла другая семья, но тут мы заболели чесоткой. Чем только мама нас не лечила – и редькой, и хреном. Кто-то посоветовал серу и сало. У мамы была полотенечная холстина, ее она обменяла в городе на сало и серу. От этой мази мы поправились.
В Белоруссии я с бабушкой, тоже беженкой, ходила по деревнями просила милостыню. Она много знала лекарственных трав, мы собирали их и сушили.
Когда освободили Минск и немцы были в 40 км от Березины, мы вместе с солдатами вернулись на родину. Пришли мы в д. Безносиково, там – никого, побыли на кладбище и пошли в д. Верешковичи к маминым братьям.
Самый старший Иван и Акеня вернулись контуженные, но живые. Они воевали еще в Первую мировую, и в революционных действиях участвовали, а третий брат Федот погиб, у него остались жена и две дочери. Мать попросила Ивана оставить у него на время Тоню, пока найдем пристанище.
Сначала пришли в Ярцево, там не брали на работу с детьми, вернулись в Духовщину. По дороге встречались деревни, где начиналась жизнь, но была такая нищета, что всё готовили с картофельными очистками и травой. Этим же кормили и нас.
Мать и отец были неграмотными, а меня готовили к школе. Рядом с нами жили учителя, и я до школы выучила все буквы, но читать и писать не умела, а когда проходили деревни, я говорила буквы, а мама называла деревню.
Помню, мы шли в Жуково по дороге, где сейчас находится свиноводческий комплекс, таможня… И со стороны стабенской горки мы увидели д. Жуково. Она показалась такой красивой: три озера, лес, деревья, которых мы никогда не видели, – кедр, лиственница, туя, цвела сирень белая и сиреневая. Вдоль дороги стояли вековые липы и дубы, всё было ухожено. Здесь сохранилось только три дома. Дом культуры, двухэтажный деревянный дом, называемый голубятней, стоял на том месте, где сейчас библиотека. После освобождения Смоленщины в Жуково был военторг, казарма, где жили солдаты, стояли бараки.
Конец войне
Когда маму приняли на работу, нас поселили в барак с двухярусными нарами, где жили 16 семей. Посредине стояла плита, вырезанные кружки, пекли латурики из гнилой картошки. Нас ели клопы и вши, и мы посыпали головы дустом.
Когда прошла посевная, мама просила отпустить ее за младшей дочкой, отказали. Потом началась уборка овощей. В это время Тоне жилось очень плохо. За то, что она искусала булку хлеба с лебедой, старшая дочь Ивана выгнала ее из дома, приютила ее тетка Федора, но написала маме, чтобы забрала девочку. С этим письмом мама пошла к начальнику, слезно умоляя отпустить ее. Так мы опять стали жить втроем.
Возвращались солдаты домой. Вернули скот. В колхозе появились быки, коровы, свиньи, лошади, была конюшня, кузница, шорная. Черно-пестрых коров немецкой породы поставили в Покорном на месте спиртзавода. Скоро они заболели туберкулезом, молоко пастеризовали и сдавали на молокозавод, а потом и коров сдали на мясокомбинат.
При военторге было 360 га земли, обрабатывали ее вручную, занимались овощеводством, сажали свёклу, морковь, капусту, огурцы, помидоры. Квасили капусту и солили огурцы и помидоры в трех огромных деревянных чанах, сверху обмазанных гудроном и вкопанных в землю. С 1943-го по 1945 год от военторга нам давали какой-то паек.
Моя мама всё умела: жать, косить, бороновать, пахать, – а мы, дети, помогали полоть, плели маты из соломы, пикировали рассаду, вязали снопы, пасли свиней. За это нас кормили обедом.
Школьные годы
В 1-й класс я пошла в 1945 году. Первое полугодие ходила в лаптях, которые по просьбе учительницы Евдокии Яковлевны Логиновой сплел мне местный умелец. Денег у нас не было, и мама дала мне граммов 200 сала, чтобы я отблагодарила учительницу. Я принесла его в школу и положила в парту – не знала, как отдать. Один мальчик, помню, что звали его Кирей, взял сало и обгрыз его. Я заплакала, он его бросил, в классе поднялся шум. Евдокия Яковлевна подняла сало. Она была старенькая, плохо слышала, и некоторые ребята этим пользовались, так как учились в классе в основном переростки – с 1932-го по 1938 год. А сын ее погиб на фронте.
Пришлось мне просить милостыню и в Жуково. Самая богатая была д. Пенеснарь в 102 дома. Стояла она посреди леса, на горке, рядом большое озеро – 96 га, в нем много рыбы. В каждом доме пироги морковные, свекольные, картофельные и рыба на столе. Еду, которую нам давали, мы ели, а мамин паек отнесла на базар и купила бурки и греки за 130 рублей. В Пенеснари помогала бабушке, которая ходила «согнутая», я приносила ей воду из колодца и мыла полы, широкие половицы натирала гальнем. За это она давала мне еду. Это продолжалось, пока дети из Пенеснари не стали ходить к нам в школу. Наши их не любили.
Первого директора школы я не помню, вторым был Константин Нилыч Неудачин, он пришел с фронта раненым, сильно хромал, вел русский язык и литературу, он построил новое здание Стабенской школы. Его жена Цилия Исааковна преподавала немецкий язык. У них было четверо детей. С их дочерью Тамарой Неудачиной я сидела за одной партой. Школу я окончила в 1955 году.
Трудовой путь
1 августа 1955 года я пошла работать в совхоз «Жуковский» простой рабочей в полеводческую бригаду. Он был организован в 1946 году, и директором был Григорий Самуйлович Бобовников. 1946-й и 1947 годы были самыми голодными и трудными. Хлеба получали по 300 г только работающие. Мать делила его на троих. Я съедала свою долю за один раз, а сестра щипала по крошечке, и меня это сильно раздражало.
Если раньше можно было принести с поля сахарный бурак и испечь его, то потом стало очень строго. Одну такую семью за то, что младшая девочка вытянула три морковки, вывезли из деревни. Им повезло: пришел с фронта их дядя, брат матери, весь в орденах, и их вернули обратно. Поэтому наша мама всегда говорила: «Я вас побью, чтобы никуда не лазили. Их дядя защитил, а за нас вступиться некому».
В 1946 году мы заболели малярией, а мама болела куриной слепотой. Вылечилась рыбьим жиром. Мама работала на ферме скотницей, возила воду и корма на быках. Вот приедет летом за водой с бочкой, только заедет в озеро, а бык как поволочет бочку, и мама окажется на середине озера. А она плавать не умела, зовет на помощь. Потом ей дали лошадь. Доярки давали ей пол-литра молока, чтобы поела, но она всё приносила нам. Иногда удавалось принести плитку соевого жмыха, но от него сильно тошнило. За хорошую работу маму премировали отрезом материи, из которой она пошила нам с сестрой платья для школы.
Первое хозяйство
В 1947 году была денежная реформа. Мама насобирала 700 рублей и поехала на базар, где за 300 рублей купила беленькую козочку. Мы назвали ее Снегурочкой. Всю зиму она жила с нами в избе. За зиму мама насекла ольховых деревьев и построила хлев. Весной купили поросенка за 15 рублей. Так у нас появилось первое хозяйство. Поросенка мы осенью зарезали и съели, а за коз пришли требовать налог. Коз держали до 1952 года, пока агроном совхоза не пострелял их за то, что они зашли в сад.
До 1956 года мы жили в бараках. Когда построили двухэтажный дом на восемь семей, нам дали 11-метровую комнату в трехкомнатной квартире.
В 1957 году я перешла работать свинаркой. Мой первый скромный успех – это почетная грамота за получение девяти поросят от свиноматки. Работа была очень тяжелая, всё выполнялось вручную и отнимало много времени. Особенно сложно было во время опоросов.
Беда одна не ходит
В этом же году я вышла замуж, родился сын. В 1960 году поступила во Всесоюзный институт заочного образования ВСХИЗО в Балашихе Московской области. Меня поставили работать бригадиром свинофермы.
Это были самые трудные годы. Муж тяжело болел и целый год провел в больнице. Получила я зарплату 90 рублей новенькими пятерочками, купила ему гостинцев на 5 рублей и поехала навещать. Кошельков не было, и деньги положила в кармашек сумки. По пути зашла в магазин «Готовое платье». Два мне очень понравились: одно, песочное, стоило 52 рубля, и это было очень дорого, а другое, синее, за 34 рубля, захотелось примерить.
Когда подошла к стойке магазина, увидела, что сумка открыта и осталось в ней 15 рублей… Приехала в слезах домой, а тут новая беда ждала. Мама разобрала елку и кинула ее в печь. В спальне вокруг стояка печи висела веревка, на ней висели перина и ватное одеяло. От трещины в стояке загорелось одеяло и угол перины. Добрые люди дали ваты, я купила сатин и ночами вручную сшила одеяло. Но на этом несчастья наши не закончились. Пришла я как-то с работы уставшая, прилегла отдохнуть, а трехлетний сынок поджег пуховый платок за 400 рублей… Но и это не всё! Когда мать снимала ведерный чугун с плиты, пролила воду, и с плиты попало на головку, ручку и ножку ребенка. Меня дома не было, и мать понесла его в больницу. Подлечили, но волосы на том месте больше не росли.
В апреле 1961-го мужа выписали из больницы как безнадежного, но кто-то посоветовал ехать в Москву, в институт им. Герцена. Остановился у мужа сестры мамы. Она написала, чтобы я не приезжала, покупала костюм и готовилась… Через три месяца, 14 июля 1961 года, я стала вдовой.
Новая жизнь
26 августа 1962 года я вышла замуж второй раз, за Анатолия Семеновича Алфимцева. Ему было 25, мне – 27 лет. Он отслужил в армии в Венгрии, окончил техникум механизации, работал завгаражом. Я работала бригадиром свиноводческой бригады, в которой было 3 тысячи голов, обслуживали их 50 человек. Мне сначала было не до учебы. Муж стал в учебе помогать и в работе поддерживать: привезти корма вовремя, подстилку, срочно отвезти на мясокомбинат. Мы уже на своих кормах производили 300 т мяса.
Хрущевская оттепель стала катастрофой для сельского хозяйства. Стали сеять кукурузу, которая не родила на наших землях, распахали клевера, объединили в один три совхоза – Жуковский, Мазальцевский и Пескарихинский, с 33 га земли, но без техники. В 1962 году заставили горожан сдавать своих коров, которых кормили хлебом, сеном, в совхоз, а там сена мало было, в основном силос, барда, ветки деревьев, хвоя. От такого содержания и кормления высокоудойные ухоженные коровы стали дохнуть.
В 1963 году всех свиней сдали на мясокомбинат. Оставили только 800 голов свиноматок и хряков. В феврале 1963 года директором совхоза пришел Алексей Ильич Дубровин, а через год, с приходом Л.И. Брежнева, началась новая реформа, и нас вновь разъединили. Совхоз «Жуковский» начал работать самостоятельно. Земли стало 10 800 гектаров, пашни – 5 300 га, сельхозугодий – 5 500 га.
Пришла молодой агроном Мария Дмитриевна Анисенко, стали заниматься семеноводством, засеяли 2 200 га зерновых, кормовую свёклу, брюкву, ввели севооборот, поля засеяли клевером, тимофеевкой, сажали картофель 500 га, начали заниматься племенным делом в животноводстве. Под руководством зоотехника-селекционера Розы Кирилловны Березиной начали вводить коров швицкой породы. Для увеличения количества голов был построен летний лагерь около леса. Опоросы проходили в течение двух недель, чтобы свинарки могли заменять друг друга. Поросята жили со свиноматкой два месяца. Самых хороших свиноматок с пометом 10–12 поросят и с хорошим привесом оставляли для дальнейшего воспроизводства, а тех, что похуже, – на откорм. Производили отбор молодняка, хряков меняли через три года.
Труд свинарки был очень тяжелый, всё выполнялось вручную, к вечеру не чувствовали ни рук, ни ног. Еще живы те, кто работал со мной бок о бок. Это свинарка Мария Сергеевна Карпова, награжденная орденом Трудового Красного Знамени, ветеран труда, 17 января ей исполнилось 90 лет. Нина Васильевна Павлюченкова, ветеран труда, ей 88 лет. Роза Кирилловна Березина, зоотехник-селекционер, 85 лет. Благодаря этим и другим людям совхоз «Жуковский» стал успешно развиваться, превратившись из убыточного в передовое хозяйство.
Уже в 1964 году мы получили первую прибыль, за VIII пятилетку добились высоких показателей во всех отраслях сельского хозяйства, надаивали по 4 500 кг молока от коровы, привесы КРС выросли, урожай зерновых увеличился в 2 раза. Привесы свиней достигли 450 г в сутки. К 1971 году стали сдавать до 800 т мяса государству.
Только вперед!
В 1968 году я окончила институт, в 1969-м вступила в партию. В 1971-м коммунисты Смоленщины избрали меня делегатом на XXIV съезд партии. 8 апреля мне было присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой Звезды Героя Социалистического Труда за выдающиеся успехи, достигнутые в развитие сельскохозяйственного производства, и выполнение пятилетнего плана продажи государству продуктов земледелия и животноводства.
В 1971 году начали строить свиноводческий комплекс на 20 тысяч голов, рассчитанный на 4 тысячи тонн свинины в год, и через четыре года он начал работать. Были построены и сданы два свиноводческих комплекса по производству поросят на 25 тысяч каждый в совхозе «Катынский» Смоленского района и совхозе «Рыбковский» Сафоновского района. Они поставляли нам молодняк на откорм. Мы откармливали и отправляли на мясокомбинат по 200 голов в день. Затраты на строительство комплекса окупились за четыре года. На комплексе было пять корпусов по 4 тысячи каждый, работали 120 человек. Нагрузка на оператора была 2 000 голов, один человек осуществлял кормление, следил за исправностью техники в корпусе. Велся строгий учет по рапорту. Нас стали возить на автобусе на работу и с работы. Был 8-часовой рабочий день. Для работников были оборудованы раздевалки, душ, прачечная, столовая с обедами за 30 копеек.
Я трудилась старшим зоотехником по производству, продаже свинины и качеству продукции и всё время училась, перенимая опыт других передовых хозяйств области и других регионов, ездила на ВДНХ, в Литву, в Самару… В Литве хотели перенять опыт выращивания свиней на бекон, там их выращивали за шесть месяцев и сдавали на мясокомбинат по 78–80 кг.
В совхозе еще было семь ферм КРС, где содержалось 1 600 голов, из них 750 коров. Для обслуживания такого количества скота требовались люди, но не хватало жилья. Его стали строить только в конце 70-х. В хозяйство был направлен молодой энергичный директор Алексей Евсеевич Никифоров. Началось строительство пятиэтажек, всего сдали четыре дома на 90 семей каждый и три двухэтажных здания на восемь семей каждое. На комплекс и фермы потянулась молодежь.
Закат
Началась перестройка, и все наши планы рухнули. В это время здесь работали 600 человек, имелось 93 трактора, 70 машин, 17 зерноуборочных и картофелеуборочных комбайнов, картофелехранилище. Работали две столовые, коптильня, занимались рыбоводством – в пяти озерах выращивали карасей и карпов, были своя стройбригада, лесопилка, детский сад, комбинат бытового обслуживания, больница, средняя школа, сельсовет, библиотека, клуб, Стабенское сельпо. У каждого жителя была работа, заработок и уверенность в завтрашнем дне. В 1992 году начали создавать акционерное общество. Стали делить землю, технику, имущественный пай. 1 кг говядины стоил 1 руб. 10 коп., свинины – 1 руб. 21 коп., ливера – 36 коп., 1 л молока – 18 коп.
В один момент цены выросли в разы, а на продукцию животноводства остались низкими. Мы в одночасье оказались в миллионных долгах. Вначале стали сокращать поголовье, рабочие пенсионного возраста ушли на пенсию, люди стали разъезжаться – одни подались в город, другие стали заниматься торговлей…
Я вспоминаю добрым словом людей, с которыми свела жизнь. В 1959 году к нам на практику приезжала аспирантка из Московской ветеринарной академии им. Скрябина Кира Анатольевна Волобцева. Благодаря ей я поступила в институт. Алексей Ильич Дубровин, директор совхоза, С.Н. Моисеев, секретарь партийной организации совхоза, Александр Сергеевич Репин, первый секретарь райкома партии Смоленского района, Иван Ефимович Клименко, первый секретарь обкома партии…
Когда я стала Героем Соцтруда, моя жизнь изменилась, приходилось принимать участие во многих мероприятиях, что было почетно и очень ответственно. В составе многих делегаций я посетила многие государства: Польшу, Чехословакию, Вьетнам, Италию… В 1987 году участвовала в конференции советских женщин вместе с М.В. Утенковой, председателем комитета советских женщин Смоленской области. Была избрана членом комитета советских женщин, членом обкома партии. Участвовала в комсомольских собраниях, выступала в школах. Ездила в столичные театры, на концерты. Встречалась с известными людьми: летчиками Колдуновым и Лавриненковым, Героем Советского Союза И.Н. Кожедубом.
На пенсию ушла в 1992 году, проработав 37 лет. В моей трудовой книжке всего две записи: о приеме на работу и об увольнении по собственному желанию в связи с уходом на пенсию. Я вырастила троих детей, все получили образование, нашли себя в жизни, радуют успехами и внуки.
Думая о прошлом, хочу сказать одно: мне не стыдно за прожитые годы. Я старалась трудиться честно, по совести, порой забывая о личном, на благо не только Смоленского района, но и всей нашей страны. Очень жалею, что не удалось сохранить и приумножить то, чему было отдано много сил, труда и времени. Думаю, время всё расставит по своим местам…
Елена ТРУФАНОВА.
