Вера Васильевна Павлова из Пригорского – живой свидетель блокады Ленинграда. В ту пору ей было всего три года, а старшему братику – четыре, еще была младшая сестричка-грудничок. Сохранилось фото семьи перед самой войной, которое удалось сберечь ее матери даже в эти страшные годы.
Суп из ремней
В Ленинград родители приехали из смоленской деревни Милюты, что на границе с Белоруссией, чтобы учиться. Сначала приехала мама, а потом, отслужив в армии, и отец, бывший в то время еще женихом. Они успели пожениться, родить троих детей, но грянула война. Отец ушел на фронт, а мать осталась с детьми. Ткацкая фабрика «Красный маяк», на которой она работала, закрылась, детский садик тоже перестал работать. Действующими остались только оборонные предприятия.
Перед мамой Веры Васильевны в полный рост встала проблема выживания и сохранения детей. На детей давали по 125 граммов хлеба. Ослабленные люди, получив пайку хлеба, порой, съев его, тут же умирали прямо у прилавка. Мама Веры Васильевны делила хлеб на несколько кусочков и понемножку давала детям. Некоторые работницы ходили на фабрику и срезали кожаные ремни со станков, потом варили их и ели это варево. Тем, у кого мужья были на фронте, разрешалось приходить в офицерскую столовую, где давали немного каши. Это тоже, хотя и в малой степени, было поддержкой.
Особенно трудный период пришелся на осень – зиму 1941–1942 годов. Голод и холод – морозы были очень велики – косили людей сотнями. То и дело объявляли воздушную тревогу. И тогда мать с детьми бежала в бомбоубежище.
От недоедания молоко у матери пропало, кормить новорожденную было нечем. Она была обречена и умерла в начале блокады.
Нестерпимый грохот от разрывов снарядов и бомб невероятно пугал детей: от стен отскакивала штукатурка, со страшным дребезгом разбивались и осыпались стекла. Бомбежек они боялись больше всего. Помогала печь-буржуйка. Трубу выводили в окно и бросали в топку все, что могло гореть, – мебель в том числе. А потом ленинградцам разрешили разобрать дровяные склады. И тот, кто мог, приносил домой дрова.
Эвакуация
В соседних деревнях удавалось обменять какие-то вещички на картошку. Но до них еще надо было дойти! Нередко под бомбежкой и артобстрелами, закрыв детей на замок, уходила мама далеко за город, на колхозные поля, отыскивала мерзлую картошку или морковку и возвращалась домой, замирая от страха при мысли об оставленных детях. И представьте ее счастье, когда встречали ее испуганные и, может быть, заплаканные, но живые малыши!
С какого-то времени они больше не бегали в убежище. Решив, что все равно погибать, оставались дома. К счастью, их дом уцелел и даже совсем не пострадал. Однако жить становилось все труднее и труднее…
В 1942 году вышло решение об эвакуации детей. Вывозили их по Дороге жизни, через Ладогу. Но для многих эта дорога стала последней: на глазах страдальцев затонуло другое судно – с детьми из детских домов. Прямо в него угодила бомба.
Сойдя на «большую землю», большинство эвакуированных отправлялись в Сибирь, но мама Веры Васильевны отказалась, и они долго ехали в Ярославскую область. Ехали медленно. Приходилось пропускать воинские эшелоны, поэтому остановки были частыми. На каждой из них мама отправлялась на поиски еды. Вспоминала потом, что везде были очереди, достать что-либо для детей было очень трудно. Однажды, вернувшись в вагон, увидела ребятишек на руках у солдата. Он кормил их чем-то из своего пайка и говорил: «Если мамка не вернется, я возьму вас с собой».
В пункте прибытия семье отвели для жительства пустующий дом, и мама вновь, закрыв детей на замок, начала ходить по пустующим полям в поисках съестного. И одновременно устроилась на работу в сельпо – женщины собирали ягоды и грибы, потом сушили, даже вили веревки, и все отправляли на фронт.
Мирная жизнь
Когда в 1943 году освободили Смоленщину, бабушка написала им письмо, в котором звала родных домой. С большими трудностями окольными путями семья вернулась домой, добираясь где на попутках, где на лошадях.
Так и жили, пока не вернулся с фронта отец. Он воевал под Ленинградом, там же был тяжело ранен, а в 1944 году после госпиталя вернулся домой с медалью «За оборону Ленинграда».
С тех пор дела и заботы стали мирными: вновь заработали колхозы, отца выбрали председателем, потому что он был самым грамотным со своими пятью классами. Через некоторое время вернулись более образованные люди, отец стал бригадиром, потом – учетчиком. В сорок пять лет он ушел из жизни: сказалось фронтовое ранение. А в 1945 году Вера Васильевна (а тогда Верочка) пошла в школу в первый класс. Семья, между тем, стала еще больше. После войны у родителей моей героини родились на свет еще дети. О мирной жизни этой семьи мы расскажем в одном из номеров «Сельской правды».
Галина ШЕРЕМЕТЬЕВА
