Трагическая судьба «Касплянской Катюши»
Блузка подпольщицы Кати Помазкиной – бесценная реликвия – хранится в Мемориальном музее Михаила Исаковского в с. Всходы Угранского муниципального округа.
Почему именно там? Во время оккупации 25-летняя Катя Помазкина, жена красноармейца, жила вместе с маленьким сынишкой в Каспле. По заданию подпольного райкома партии она устроилась работать в комендатуру, чтобы снабжать аусвайсами (аусвайс – удостоверяющий личность документ, который выдавался немецкими оккупационными властями во время Великой Отечественной войны) партизанских связных и передавать разведданные.
1 июля 1942 года по доносу предателя фашисты арестовали 157 человек – коммунистов, комсомольцев, местных жителей, заподозренных в связи с партизанами. В их числе и Катю Помазкину.
Газета «Правда» в июле 1942 года писала: «В колоннах арестованных по пути к месту бесчеловечной расправы слышались душераздирающие крики детей и женщин-матерей. На их глазах немецкий офицер расстрелял из пистолета ребенка Цыбиной. Остальных детей людоеды бросали в яму живыми. Дети, убитые и раненые мужчины и женщины, старики сваливались в общую яму, из которой долго слышались проклятья немецким палачам и стоны. Палачи облили яму бензином и зажгли…»
На краю расстрельной ямы Катя, глядя в дула пулеметов, запела свою любимую песню «Расцветали яблони и груши». Слабые, разрозненные голоса подхватили ее, но их заглушили пулеметные очереди…
Сегодня на этом месте на берегу касплянского озера у Кукиной горы стоит обелиск.
Долгое время мать Кати бережно хранила ее розовую блузку. Узнав о Музее песни «Катюша», Евдокия Егоровна Помазкина передала сюда в дар эту дорогую для нее вещь и рассказала историю гибели дочери. Именно в этой кофточке Катя провожала мужа на фронт. Впоследствии он тоже погибнет на поле боя…
Из показаний свидетельницы А. Д. Супранковой: «…Катю Помазкину я знаю давно. Учились вместе в Касплянской средней школе, по окончании работали в Касплянском райкоме партии… Я часто бывала у них дома… Георгий Панфилович Волков (секретарь райкома партии) дал мне задание выйти на связь с Катей. А это значит – пойти в Касплю, где разместились немцы и полицейские… Заложила я в сумку две пары детских рваных сапог, три десятка яиц, несколько кусков сала. На случай, если допрос, то несу сапоги в ремонт, а продукты на обмен… В деревне Алфимово полицейский Григорий Дворовый из д. Жажа меня остановил, посмотрел, что несу, и поверил мне, отпустил… Катю я нашла во дворе больницы, она разговаривала с какой-то женщиной. Заметив меня, она подошла ко мне, и мы направились в мастерскую, по дороге она передала мне все, что могла знать… На обратный путь Катя выписала пропуск и сама повела провожать. Дойдя до здания райкома, прямо на дороге мы остановились. И Катя хотела мне что-то сказать, как вдруг загудела машина неподалеку от нас и остановилась, из нее спрыгивали немцы и полицейские. Один из полицаев направился прямо к нам, Катя говорит: «Смотри, это же ваш, заломаевский (д. Заломаи) – Бобылев Федор Лукьянович». Я хотела бежать, но Катя крепко держала меня за руку и крикнула: «Федор, беги скорее в комендатуру, там тебя ждут. Я тебя искала». Он поверил и побежал, а она проводила меня до моста, отдала пропуск часовому и пошла в обратный путь…»
В память о погибших композитор Борис Носов и поэт Александр Куборев написали песню «Касплянская Катюша» (позже она прозвучала со сцены Кремлевского Дворца съездов), в которой есть такие строки:
«Катюша» – песня ей всегда была отрадой.
Она вставала с ней под дуло автомата.
И пела до тех пор, пока палач, послушав,
Не выстрелил в упор в подпольщицу Катюшу…»
Материал подготовлен в рамках социально значимого проекта «И, как они, учись служить Отчизне!»
