«Не Петербург, не Петроград,
Родной мой город Ленинград
Блокаду выдержал в войне,
Стал краше и сильней вдвойне.
Там голод страшный я пережила
И смерть Наташи, крохотной сестренки.
Дорога жизни с мамой нас спасла,
Но до сих пор я помню ленинградские потемки…»
Такое стихотворение написала о своем детстве Ирина Владимировна Петроченкова. Ирина Владимировна родилась в Ленинграде, но сейчас живет на Смоленщине.
27 января 2020 года в России отметят 76-летие со дня окончания блокады Ленинграда. «Девятьсот дней, девятьсот ночей» – эти горькие слова, начертанные на знаке «Житель блокадного Ленинграда», звучат как набат в памяти каждого, пережившего эпопею борьбы с непереносимыми, казалось бы, бедами и испытаниями голодом, холодом и лишениями.
К сожалению, очевидцев тех страшных событий становится все меньше, оттого лишь ценнее их воспоминания. В Смоленском районе проживают три женщины, награжденные знаком «Житель блокадного Ленинграда», все они застали блокаду, будучи детьми. И один участник Великой Отечественной войны, имеющий медаль «За оборону Ленинграда».
Корреспонденты «Сельской правды» побывали в гостях у Нины Михайловны Князевой, Веры Васильевны Павловой и Михаила Семеновича Кугелева, которые и рассказали, как это было…
Ничто не предвещало…
Нина Михайловна Князева, жительница села Ольша Дивасовского сельского поселения, не так давно отметила 90-летний юбилей. Несмотря на столь солидный возраст, она активна и бодра, сохранила прекрасную память и имеет свое суждение о происходящих событиях.
Судьба Нине Михайловне выпала трудная. Особый отрезок ее жизненного пути – война. И самый страшный – блокада. Для нее это слово связано не со школьными уроками истории, а с историей семьи. Те дни навечно врезались в память, словно все было только вчера…
Родители Нины Михайловны приехали в Ленинградскую область в 30-е годы прошлого века. Семья с двумя дочками сняла комнатку на железнодорожной станции Шувалово. Мама-бухгалтер и отец-экспедитор каждый день вынуждены были ездить на работу в Ленинград, Ниночка ходила в школу, Галочка – в детский сад. Жизнь обещала быть безоблачной и счастливой.
Пожар на Бадаевских складах
– Когда началась война, мне было 11, – рассказывает Нина Михайловна. – Отец ушел на фронт и пропал без вести. Только после войны выяснилось, что он погиб в фашистском плену. Помню, как очень быстро наступил голод. В начале блокады в результате авианалетов вражеской авиации на Бадаевских складах сгорели тысячи тонн муки и сахара. Город лишился части необходимого продовольствия. Именно с разгромом складов ленинградцы связали наступление трудных времен.
Бабушкин сундук
А потом в жизнь пришла главная примета того страшного времени – продуктовые карточки. И если старшая Нина понимала, что пайку хлеба нужно экономить, то как было объяснить младшей, трехлетней малышке, что еды попросту нет?
– В нашем доме была чудесная вещь – старинный бабушкин сундук. Он перевозился с места на место и был практически полноценным членом семьи. Так вот, этот предмет на долгие месяцы стал центром притяжения для нас, детей, поскольку мама запирала в нем хлеб на замок и выдавала нам маленькими порциями, – вспоминает Нина Михайловна.
Поварешка супа и дуранда
В школе, которую посещала Нина, был устроен детский дом. Каждый день она ходила туда за поварешкой супа, хотя трудно было назвать так воду с пшеном. Мама вешала на шею девочки сосуд, в котором она несла свое богатство, боясь расплескать. Хлеб стоил баснословных денег, и купить его не представлялось возможным, поэтому скудный рацион состоял из дуранды. Это была спрессованная выжимка из подсолнуха, которую натирали на терке, а потом из нее пекли лепешки. Самые вкусные блины получались из льняной дуранды. Семья жила недалеко от совхоза, и дети ходили копать гнилую картошку. Запах от нее стоял ужасающий, но даже такие картофельные оладьи были на вес золота.
«Будешь самой красивой невестой!»
Мама Нины Михайловны была знатной рукодельницей: прекрасно шила, вышивала скатерти, салфетки и полотенца. Сидя за работой, любила приговаривать: «Ниночка, ты у меня будешь самой красивой невестой». Именно ее золотые руки и помогли уберечь детей в злую годину. На красивые изделия всегда был спрос, а это значит, что у девочек была хоть какая-то еда. Меняли на еду и серебряные изделия, оставшиеся от деда-священника. В семье до сих пор хранится единственная ложка из того столового прибора, что не дал пропасть в военное лихолетье.
Отцовское пальто спасло от голода
А когда стало совсем голодно, мама решилась продать отцовское пальто. Оно было выходное, черное, на гагачьем пуху, с меховым воротником. Приехал мужчина на лошади, примерил обновку, и она оказалась впору. За пальто отдали четверть мешка овса. И это был настоящий праздник! И ведь, действительно, чудо: вокруг умирали люди, а над этой семьей словно ангел раскрыл свои крылья, оберегая их от беды.
Первое горе
У стены детского дома, куда девочка приходила за похлебкой, штабелями в два ряда были уложены трупы умерших. Поначалу она не обращала внимания на странное нагромождение, но когда присмотрелась и поняла, что это, чуть сознание от страха не потеряла. Шла она в этот день домой быстрее обычного – были бы силы, наверное, побежала бы. Потом приезжали машины и грузили тела, а через несколько дней взгляд ребенка вновь натыкался на горы сброшенных трупов. Их было очень много, и хоронили их всех вместе в траншеях, выкопанных наспех.
Взрослые работали, и обязанностью детей было выстаивать в длинных очередях за хлебом. Однажды Нина шла в магазин, держа в руке продуктовые карточки. Внезапно подбежавший мальчишка вырвал бесценное богатство из ее ослабевшей ручонки и скрылся. Горю девочки не было предела. Казалось, что с их пропажей она потеряла что-то самое дорогое – не столько хлеб, сколько саму жизнь. Как сказать об этом маме? Но, к сожалению, такие случаи не были редкостью. Обезумевшие от голода люди, потерявшие человеческий облик, шли на самые страшные злодеяния. Так, однажды наша героиня была свидетелем драмы, разыгравшейся в очереди за хлебом. Подойдя к окошку раздачи, паренек взял буханку и стал жадно откусывать от нее кусок за куском. В чем была причина людского гнева, Нина не поняла, но то, как толпа в остервенении буквально разорвала парня на части, запомнила навсегда… Среди ленинградцев ходили и упорные слухи о каннибализме, и люди старались по вечерам не выходить из дома. За долгую жизнь немало печального и горького было в судьбе Нины Князевой, но блокадный Ленинград ни с чем не сравнить.
23 июля 1942 года несчастных эвакуировали в Ярославскую область. Плыли пароходом, поездку Нина Михайловна запомнила плохо: всю дорогу ее нестерпимо тошнило, а сверху бомбили немцы.
В Переславле-Залесском ее поразила природа – какие здесь были тенистые леса и красивейшее озеро Плещеево. Поселились в местечке Кухмарь в двенадцати километрах от города. Бывший пионерский лагерь был отдан под детдом. О питании и обогреве здесь заботились сами: выращивали на огороде овощи, держали свиней, заготавливали дрова. Жизнь продолжается!.. Нина Михайловна с детства мечтала стать учителем. И свою мечту исполнила. После окончания десятилетки она поступила в Ленинградский пединститут и получила специальность учителя русского языка и литературы. В 1954 году вместе с мужем и трехмесячным сыном уехали в прибалтийскую Клайпеду, куда супруг был направлен инженером. После развала СССР перебрались на Смоленщину.
Сегодня Нина Михайловна живет тихими радостями пожилого человека, обогретая вниманием и заботой родных людей. У пенсионерки двое внуков и четверо правнуков. Она часто общается и с младшей сестрой. Женщины обсуждают новости, рассказывают друг другу об успехах младших поколений. Только одной темы всячески избегают – воспоминаний о блокадном Ленинграде, в котором выжили только чудом.
Елена ТРУФАНОВА
